ДИТЯ ХАОСА
Ян Уотсон
ГЛАВА 5. ВОР
Интерьеры трехэтажного особняка, арендованного Жаком, имели сходство с траурным убранством звездолета Драко: выстланный мраморными плитами пол, мебель из черного дерева. Яркие лампы с плафонами, отражающими свет, ассоциировались с горящими перед иконами электросвечами на борту «Торментума Малорум». Жак велел, чтобы портьеры на окнах постоянно оставались задернутыми. Вид на редкий кустарник, на дорожки из серого гравия, на красное солнце, на стену-забор и соседские крыши вызывал в нем тоску. Из комнаты в комнату скакала маленькая обезьянка, похожая на лохматого чертенка с бегающими глазками. Гримм купил эту миниатюрную пародию на человека у уличного торговца в пику Аркебузу, заявившему: — Обезьяне так же далеко до человека, как инженеру до десантника. — Надоело мне служить козлом отпущения, — нашелся скват. Жак не возражал против покупки. Маленькая бестия натянула поводок в руке Драко. Она постоянно рвалась вперед, как будто за углом или в соседней комнате ожидала обнаружить сородича-партнера. Иногда, заметив свое отражение в зеркале, обезьяна истошно визжала. Ей нравилось перебирать рыжие волосы Гримма в поисках блох и вшей. Сам скват даже не потрудился придумать животному кличку. Спустя неделю после памятного дня церемонии, обезьяна разбудила Гримма в ранний предрассветный час. Она прыгала по постели и нервно вопила. Гримму снился сон о вооруженной стычке в пещерах Антро. Он и его собратья-расселенцы воевали с ордой орков. Хрипящие, чумазые инопланетяне с зеленой кожей бежали в атаку с нелепыми мушкетами наперевес. Из стволов вылетали дробины, искры и клубы дыма. Вооруженные современными болтерами, скваты убивали орков одного за другим. ТРА-ТА-ТА, БУМ… ТРА-ТА-ТА, БУМ… Беспорядочный шум битвы приобретал размеренность. Гримму хотелось, чтобы захватывающий сон продлился. Он собирался скинуть с постели навязчивое животное, но внезапно заметил неясную тень в углу. Леке? Двумя пальцами Д’Аркебуз сдавил обезьянке горло, чтобы она замолчала и, наклонившись к самому уху сквата, прошептал: — Продолжай храпеть. Храпеть? Так вот откуда выплыл из памяти столь приятный грохот выстрелов! — ТРА, — прохрипел Гримм, как осипший попугай. — ТА-ТА, — медленный выдох, — БУМ, — новый утробный звук. Продолжая имитировать собственный храп, коротышка ждал, что же еще скажет придушивший обезьяну Лекс. — К нам в дом кто-то забрался. Кажется, злоумышленник в подвале… Усовершенствованными ушами десантника, заменившими обычные барабанные перепонки, наковальню и стремечко, Лекс уловил, что по особняку кто-то ходит. Ухо Лаймена не закладывало даже при ужасающих взрывах, и в то же время оно улавливало самые тихие звуки, отфильтровывало помехи. Лекс спал. Однако десантник спит только одним глазом, вернее одним полушарием мозга. Второе всегда начеку. В отличие от Гримма обезьянка тоже почувствовала незнакомца. — БУМ, — всхрапнул скват. В одних трусах он выскользнул из кровати, нащупал лазерный пистолет, лежащий на столе рядом с пустой банкой из-под пива и выдохнул завершающее «ТРА-ТА-ТА», как человек, который заворочался, но не проснулся. Обнаженный Лекс в одной руке держал болтер, в другой — полумертвую обезьянку. Отпустить животное нельзя — тут же поднимется шум. Сломать ей шею, что ли? Но ведь она пыталась оказать хозяевам добрую услугу… Так ничего и не решив, гигант поманил Гримма за собой. В глубине каменного мешка с низкими сводами горела одинокая лампочка. Дверь в подвал была распахнута. А ведь запоры здесь самые крепкие в доме. В подвале хранилась «Книга Рана Дандра», спрятанная в сундуке, встроенном в стену. Впереди мелькал луч фонарика. Тихо-тихо щелкнул замок. Скрипнула поднимающаяся крышка сундука. Гримм первым ворвался в подвал. Пригнув голову, он выстрелил в потолок, чтобы испугать вора. Луч расплавил камень, словно яркий цветок, расцвел над головой. На мгновение высветился стол из черного дерева, который Жак перенес в подвал, чтобы изучать загадочный манускрипт. Тайный Инквизитор не понимал ни слова в эльдарском языке, но ему нравилось вглядываться в буквы и символы, перелистывать страницы. Осветила вспышка и черную фигуру, склонившуюся над открытым сундуком. Одежда незнакомца из светопоглощающей черной ткани создавала иллюзию, что какая-то часть реальности просто исчезла, превратилась в пустоту. Но эта «пустота» обладала способностью двигаться — она выпрямилась и метнулась в сторону. Лицо вора скрывал капюшон, виднелись только глаза. Желтые, кошачьи глаза. Может быть, это эльдар, шпионящий за ними в надежде вернуть Книгу Судьбы? Или наемный убийца? Вспышка погасла. Луч фонарика также пропал. Темнота сгустилась. Гримм почувствовал слабое дуновение: кто-то пробежал мимо него. Но вход оказался чем-то перекрыт, не менее крепким, чем дубовая дверь. Лекс выпустил из рук обезьянку и крепко вцепился в плечо вора. Как ни сопротивлялась жертва, как ни билась локтями и коленями, все оказалось напрасно. Никому еще не удавалось вырваться из объятий десантника. А уж вору-домушнику тем более. — Я его поймал! Зажги свет, коротышка. Однако поймал Д’Аркебуз не его, а ее. Вымазанное черной краской лицо принадлежало женщине, очень похожей на Мелинду, когда та наносила камуфляжную раскраску. Впрочем, в носу нет тампонов-фильтров… Что ж, во всяком случае, это не эльдар. Костюм воровки также напоминал трико воина-невидимки. Не хватало только красного пояса, где Мелинда прятала яд и гарроту… Гримм узнал преступницу. — Это ты?! — удивился скват. — Ты стоишь в толпе у Оксиденса. Ты смотришь на наш изумруд! Несомненно, это была она. Высокая стройная девушка сменила серое платье на черный облегающий костюм, очень удобный для вора, которому необходимо незаметно пробраться в дом и похитить ценности. Для сохранности Жак заворачивал книгу в старую рубашку. Воровка успела развернуть ткань. Глазам предстал узор из драгоценных камней. Оклад закрывался на специальную защелку. Ее-то она и пыталась открыть, когда ее вспугнули. Девушка не шевелилась, но Лекс сохранял бдительность. — Довольно необычный взломщик, — проворчал Гримм. — Отключила сигнализацию, нашла путь в подвал, открыла сложнейший замок… Я сначала подумал, что к нам проник эльдар. Глаза девушки расширились. Лекс грозно взглянул на Гримма, осуждая за неосторожность. — И что же инопланетяне забыли в вашей конуре, — поинтересовалась воровка. Говорила она на чистом имперском готическом. — А вы, леди, не местная, не с Сабурлоба. Кто тебя подослал? — Лекс резко встряхнул пленницу. Девушка стиснула зубы и не ответила на вопрос. — Я знаю, о чем ты думаешь, — прорычал Лекс. — Решаешь, сколько тебе осталось жить. Прикинь: если тебя никто не посылал, то никто не станет узнавать, что с тобой стало. Девушка бросила затравленный взгляд на книгу в драгоценном окладе. В этот момент обезьянка вспрыгнула на сундук. Она вцепилась в книгу, пытаясь вытащить один из камней. Увы, бриллианты были прочно закреплены, работа для закаленного булата, а не для хрупких коготков. — Не смотри туда! — отвернувшись, Лекс рукой закрыл глаза девушке. Защелка с треском раскрылась. Книга выпала из лап обезьянки, животное взвизгнуло. Осколки черепа, мозг и клочья шерсти разлетелись в стороны. Лекс опустил руку. Гримм вытер лицо. — Как знал — не хотел давать этой твари кличку. Зато проверено: глаз Азула действует. Есть определенный смысл в том, чтобы вор испытал его силу на себе, не так ли, верзила? — Но ведь мертвую мы не сможем ее допросить, — ответил Лекc. Он толкнул девушку в глубь подвала, как бы давая понять, что таинственная сила, убившая обезьяну, и для нее послужит хорошим средством убеждения. Воровка нерешительно произнесла: — Если бы защелку открыла я, то взорвалась бы моя голова? — Не обязательно, — убийственно пояснил Гримм. — Ты могла умереть от удушья. Или бы проглотила свой язык. Или твои глаза лопнули бы и вытекли из глазниц. — Токсин? — спросила девушка. — Ядубийца? — Не-ет, дорогуша, — фыркнул Гримм. — Варп-глаз мертвого навигатора. Он лежит на дне сундука, и мне теперь придется искать его с завязанными глазами. — Да кто вы такие? — А кто ты такая, если разбираешься в токсинах? — Я ворую, — ответила незнакомка. — Прилетела на Сабурлоб ради легкой добычи. В святой год здесь собирается столько богачей! Наблюдая за толпой у храма, я выясняла, кто чего стоит. Следила и за вами. Нашла особняк, проскользнула мимо патрулей. Вот и все. Гримм слизал с усов крошки обезьяньего мозга и сплюнул на пол. — Что здесь происходит? В дверях появился Жак в бежевой пижаме, держа пистолет наготове. Увидев девушку в черном трико, он пошатнулся и застонал. С губ его сорвалось: — Моя гейша! — Это не она, босс, — возразил Гримм. — Обычная воровка. Хотела нас ограбить. Моя бедная обезьянка попала в ловушку вместо нее, приняла удар на себя. Глаз Азула превосходно действует. Похоже, мы имеем дело с королевой воров. И она знакома с приемами ассассинов. Жак скользнул взглядом по обезглавленному животному, по луже крови. — Нужно найти ювелира, который вставит варп-глаз в монокль. Я буду носить его при себе в футляре, — произнес он. Пленница взирала на босса со страхом, который, правда, изо всех сил пыталась скрыть. Что же это за люди? Жак требовательно вопросил: — Где ты взяла одежду ассассина? Почему носишь ее? — Это лучшая маскировка ночью, — ответила девушка. — Одеваю, чтобы воровать, зачем еще? — Ты и вправду похожа на Мелинду, — пробормотал Драко. — Но не совсем… Карикатура! — Он прицелился в девушку из лазерного пистолета, но выстрелить не мог — сзади стоял Лекс. — Ты хотела украсть книгу из-за камней. Теперь ты знаешь, что она здесь. Воровка съежилась в руках десантника. — Я не знаю, про какую книгу ты говоришь! — закричала она. — Да, я кое-что знаю об ассассинах. Пленница заговорила, стремясь хоть ненадолго продлить себе жизнь. Девушку звали Ракель-бинт-Казинцкис. «Бинт» означало дочь Казинцкиса. На планете, где она родилась, находилась тайная база Официо Ассассинорум. Фигуры в черных одеждах собирали травы и сырье для снадобий, которые позволяли посвященным усилием воли менять внешность. Курсанты и новобранцы практиковались в искусстве слежки, слияния с окружающей средой и изменения формы. Местные жители их не любили и боялись. Препарат для изменения внешности получали из лишайника. Шаманы варили его и пили отвар. Изменив внешность и взяв в проводники духи предков, они оправлялись в путешествия. Гримм одобрительно хмыкнул. Ему понравилось такое почитание предков. Духи были мудрыми и гармоничными, но Ракель начала сомневаться в их могуществе, когда черный ассассин убил ее брата и присвоил себе его внешность. Жак с недоверием отнесся к утверждению, что шаманы общались с благочестивыми силами. Скорее с демоническими! Иначе, почему ассассины из Храма Каллидус, того самого, к которому принадлежала Мелинда, использовали планету для производства полиморфина и в качестве тренировочного полигона? Местные жители вдыхали споры лишайника. Слабый наркотик попадал в их кровь и в кровь животных. Все умели с большим или меньшим успехом на короткое время изменять свой облик. Но такого мастерства в мимикрии, какого достигали ассассины, не добивался никто. Способности членов Храма ужасали. Они обрабатывали лишайник в лабораториях, вытяжку несколько раз фильтровали и получали чистый концентрированный продукт невероятной силы. Женщины-ассассины умели превращаться в мужчин, а мужчины — в женщин. Требовались годы упорных тренировок, сосредоточенности и концентрации, умение переносить мучительные трансформации. Порой тайные лазутчики ловили местных жителей для смертельно опасных опытов. Обычная практика. Хирурги благоверных десантников проводили эксперименты над пленными и кадетами-неудачниками. Бесконечные исследовательские программы проводились для совершенствования имплантированных органов, делающих собратьев Лекса суперменами. Ученые Официо Ассассинорум изучали стабильность метаморфоз. Похитив местного жителя, они вводили ему чистый наркотик и заставляли изменить телесную форму. Иногда несчастных отпускали, но тщательно следили за их напрасными попытками вернуть прежний облик. Люди, не прошедшие специальную подготовку в Храме Каллидус, не умеющие контролировать свое сознание, получив дозу чистого полиморфина, рано или поздно умирали. В агонии их тела искажались, органы и ткани деформировались, пока не превращались в желеобразную массу. Больше Ракель ничего не знала об ассассинах. Однажды на ее планету прибыл пиратский корабль. Он приземлился как раз возле передвижного домика Ракель. Девушка стала встречаться с капитаном, и тот, наслушавшись рассказов о черных убийцах, поспешил убраться восвояси. В качестве признательности он взял с собой Ракель. Во время скитаний по звездным системам юная леди изучила множество полезных трюков и приемов. Она стала опытным вором и покинула капитана. В Шандабаре она жила уже несколько месяцев и успела познакомиться с местным преступным миром. Нет ничего легче, чем обчистить ротозея-паломника. Но увидеть столько сокровищ сразу Ракель не ожидала. Как она нашла в особняке тайник с книгой? Воровское чутье. Люди наивно полагают, что подвал — самое надежное место. Она просто вскрыла единственную бронированную дверь с хитроумным замком. — Тебе повезло, что ты не успела открыть книгу и посмотреть картинки. Иначе бы мы саму тебя разрисовали. Гримм лгал. Ни одной картинки в «Книге Рана Дандра» не было. Если Ракель ничего не успела узнать о содержании манускрипта, то ее пощадят. Жак кивнул, по-прежнему держа пленницу на прицеле. — Попробуем с ее помощью наладить контакт с уголовниками? — открыто спросил скват. — У нее есть связи. — Вы колдуны? — пролепетала девушка, слабо пошевелившись в железных объятиях Лекса. — Ничего подобного! — рявкнул тот. Свободной рукой Драко вытащил из внутреннего кармана красный лоскут. Пояс Мелинды. Что подумает Ракель? Ей свяжут руки? Или заткнут рот? Нет, она узнала, что это такое. — Пояс ассассина, — прошептала девушка. — Да, — подтвердил Жак. — Внутри зашита ампула с полиморфином. — Поли… что? — Так называется наркотик вашей планеты в науке Храма Каллидус. Ракель забилась в руках могучего Лекса, безнадежно пытаясь вырваться. — Я сказала вам всю правду! Клянусь! У меня нет сообщников, только деловые связи. Я отношу украденное скупщикам. Лучше пристрелите меня, — взмолилась воровка, — но не вводите чудовищное снадобье. Жак кивнул соратникам. — Нам нужно поговорить. Мы запрем ее в кладовке. Гримм, принеси веревку. Через пару минут скват вернулся с гибким проводом в черной изоляционной оболочке. — Обыщи ее сначала. У нее могут быть при себе кусачки. Впрочем, это бесполезно, ты ничего не найдешь. Сними с нее всю одежду, а потом свяжи руки и ноги. Вряд ли Ракель понимала, что происходит. Очевидно, она вообразила, что ее хотят изнасиловать по очереди голый гигант, волосатый карлик и усталый мужчина, потом ей введут наркотик и оставят умирать мучительной смертью. Пока Гримм стягивал с девушки одежду, Лекс поворачивал ее то в одну, то в другую сторону. Жак тщательно изучал анатомию пленницы, рассмотрел грудь, изгиб бедер, ягодицы. — Смой с нее краску, — приказал он сквату. Маскировочный грим резко контрастировал с нежной кремовой кожей тела. В углу подвала нашлись кувшин и ветошь, забытые Гриммом после мытья полов. Вода оказалась ржавой и затхлой, но какое это имело значение. Наконец, Ракель приобрела настоящий вид. Жак повел своих помощников к выходу. — Я сожалею, что приходится проявлять грубость и жестокость, — сказал он, — но мы не можем оставить ее в живых. Нельзя поддаваться жалости. — Ты хочешь ввести ей полиморфин! — догадался Гримм. — Хочешь сделать копию Мелинды? Зачем? Драко вытащил из кармана карту «Ассассина», точный портрет возлюбленной. — Карта послужит опорой психической концентрации, малыш. — Я думал, ты сжег их все до единой. Значит, ее ты все-таки пощадил… — Мы не станем торопиться с убийством. Воровской опыт Ракель может нам пригодиться. Чтобы прочесть книгу, мне нужна дискета с программой обучения эльдарскому языку. Если где-нибудь на этой планете такая программа существует, то я клянусь, хранится она в Суде. В обязанность судей входило охранять от ереси человеческую расу, но время от времени эльдары вмешивались в дела людей. В хранилищах Суда наверняка имелись средства, чтобы прочитать перехваченные сообщения арлекинов и шпионов. Но, чтобы пробраться в неприступную цитадель, обмануть арбитраторов, требовался профессиональный взломщик. — Эта леди не раз предавала, — напомнил Гримм. — Именно поэтому она привяжется к нам. Она не посмеет предать меня. Мы заставим ее принять облик Мелинды, — в голосе Драко зазвучали боль и страдание. — Она должна поверить, что только при постоянном психическом укреплении аурой карты она избежит участи разложиться на молекулы. Гримм тихо спросил: — Ты уже всё решил? Жак понизил голос: — Бесповоротно. — Понятно… — Кстати, — добавил Тайный Инквизитор, — судьи сами часто используют преступников как источник информации. Однако и они, и арбитраторы чисты перед законом. Мне нужно помолиться. Потом мы начнем. Жак скрылся в своей спальне. — Что скажешь, верзила? — прошептал Гримм. — Не отразится ли то, что мы заимели двойника Мелинды, на психическом состоянии босса? Лекс задумался. — Не знаю, — наконец ответил он. — Это может вывести его из депрессии. Внешнее сходство — не главное, по уму Ракель никогда не сравнится с гейшей-ассассином. — Надеюсь, он быстро разберется. В мрачной комнате, похожей на келью, Жак опустился на колени и закрыл глаза. Он никогда не забудет Мелинду, не опорочит честь и преданность, смелость и удаль. А желание? Оно доводит до безумия, если сопровождается разочарованием! Разумеется, ему не избежать одержимости, если он стремится к чистоте и просвещенности. Но способен ли он будет вынести присутствие перевоплощенной Ракель? Или его ждет разочарование? Все же она — не Мелинда. Желание. Сестра похоти, служанка Слаанеша. Инквизитор обязан избегать искушений, ему опасно возжелать чего бы то ни было. Желал ли Жак Мелинду? Ее красота ослепляла. Но не в темноте. Татуировки гейши не светились, как у тех, кто воспользовался фосфорным импульсом. В темноте узоры на ее теле становились загадочными письменами, подвластными лишь чутким пальцам. Что шептала татуировка Мелинды? Желание Жака не воплотилось в словах. Желание и безумие — не одно ли это и то же? Желанием не руководит логика, оно действует в пространстве, лишенном объяснений и порядка. Оно рождает самые опасные заблуждения, разрушающие привычные границы долга и разума. Потерять ориентиры — значит, отдаться во власть Хаосу. Или открыть новый порядок? Красота! Разве в ней дело! Любил ли Жак Мелинду? Вряд ли! В упрямом желании, усиленном смертью девушки, скрывалась глубокая тайна, парадокс и… путь к просвещению. Надеяться, что, став Иллюмитатом, он найдет легендарный Перекресток Паутины, где время течет вспять, что он вернет Мелинду — болезненные фантазии. Великие Арлекины тщетно ищут это место тысячи лет. Но как смириться с тем, что воинственный дух гейши растворился в океане умерших душ? Невозможно! Став Иллюмитатом, он возьмет с собой в Паутину Ракель. Да, введет ей полиморфин, создаст абсолютного двойника Мелинды и возьмет в лабиринт варп-пространства. Кто знает, может душа гейши, увидев «собственное» тело, и захочет войти в него? И таким образом его Дама Смерти вернется? Разум и тело сплавятся воедино. Сознание Ракель-бинт-Казинцкис уйдет, как уходят изгнанные демоны. Мелинда оживет. Любопытно, что внешность человека отражает его внутреннюю сущность. Древний поэт, объясняя этот феномен, написал: «Душа — это скульптор, она творит тело». Если появится тело Мелинды, ее душа обязательно объявится. Грешен ли Жак? Бичевать ли ему себя за преследование личной выгоды и уступку страсти? Только не сейчас, когда нужно все силы отдать служению Истине! В доме зажгли все лампы. Лекс развязал Ракель руки. Сжавшись в комок, девушка с широко раскрытыми от страха глазами слушала Жака. Тайный Инквизитор объяснял пленнице, что ожидает ее. Если трансформация пройдет успешно, она останется жить. — Все получится! — поклялся Жак. Он передал карту «Ассассина» Гримму, который должен был держать портрет перед глазами Ракель в течение всего процесса метаморфозы. — Тебе необходимо сосредоточиться на этом образе и сохранять концентрацию. Я расскажу тебе о татуировке, узор отпечатался в моей памяти. В самом сердце… Мелинду украшало множество черных символов, маскировавших шрамы. Ядовитая змея обвивала ее правую ногу. Волосатый паук притаился на левой груди. Жуки оседлали обе ягодицы. Ракель должна была в точности воспроизвести рисунки. Но это только внешняя сторона, а внутренняя? Жак дважды проникал в сознание Мелинды — с ее согласия — для очищения и освящения. Ассассин специально учились подавлять боль, не замечать ее. Ракель этого не умела. Если концентрация ослабнет, девушка умрет.
— Будь стойкой, женщина, — посоветовал Лекс. — Боль — наш учитель и спасительница. Dolor est lux. Ракель сквозь зубы процедила: — К твоему сведению, женщины умеют рожать. — Ты уже рожала? — поинтересовался гигант. Девушка кивнула. — Ну что ж, — провозгласил Гримм, — скоро ты дашь новую жизнь себе самой. Новой Ракель. Не раз крики Ракель оглашали глухой подвал, пока тело ее меняло форму. — Сосредоточься! Хвост змеи изгибается влево! Девушка плакала и стонала, как зверь, попавший в капкан. — Голос чуть более низкий… — Правая грудь меньше… Золотистые глаза, больше, еще немного больше… — Овал лица мягче… — Мышца на икре тверже… — Ноги длиннее… Указания сыпались одно за другим. В ответ раздавались лишь рыдания. Чудом Ракель удавалось удерживать взгляд на карте Таро. Тело девушки извивалось в конвульсиях на холодном каменном полу. И вот точная копия Мелинды несмело поднялась на ноги, поддерживаемая Лексом. В глазах Драко мелькнул благоговейный ужас и нечто вроде обожания, идолопоклонства. Перед ним стояла ожившая статуя гейши-ассассина. Жак забрал у Гримма карту. Она сильно нагрелась. — Ракель, — жестко провозгласил Тайный Инквиитор. Он не стал обманывать себя и называть девушку Мелиндой. — Ракель, эта карта — единственная вещь, которую ты не можешь украсть. Без моей психической поддержки тебе не удастся ею воспользоваться. Жак спрятал карту во внутренний карман. Но что-то ему помешало. В руке его оказалась шкатулка из кожи мутанта. На пол упала другая карта. Демон Перемен покосился на изменившую облик Ракель. Лекс задрожал, тяжело втягивая воздух. Девушка пошатнулась, но сумела устоять, прислонившись к стене. Инстинктивно гигант шагнул вперед, стремясь босой ногой наступить на ненавистный образ. — Дорн, свет моей жизни! — взмолился десантник. — Не смей! — Жак преградил Лексу путь. — Ты только навредишь себе. Гримм бросился вперед. Осторожно, словно это раскаленный уголь, он поднял карту и передал Драко. Тот бережно положил ее в шкатулку и спрятал. — Вы колдуны, так ведь? И эта книга с бриллиантами! — прошептала Ракель, стуча зубами. — Я так голодна, что готова съесть саму себя. — Накормите ее! — приказал Жак. — Принесите все, что есть на кухне. Гримм, подогрей баранину, язык и почки. И дай ей одеяло, она вся дрожит. Лекс пожал плечами. — А где ее черный костюм? — Я забрал его, хочу осмотреть, — ответил Драко. — Ладно, я принесу свое одеяло, — Д’Аркебузу хотелось остаться одному. — Гримм справится. Останься со мной, Лекс. Жак отвел глаза в сторону, когда скват уводил Ракел. Лекс с интересом наблюдал за хозяином, во взгляде его светилось не только любопытство. — Она навсегда останется такой? — с сомнением в голосе спросил он. — Да, я уверен. Карта стабилизировала ее облик. А вот то, как ты отреагировал на «Демона» и сейчас, и прежде на «Коммивояжере Беги», побуждает задать тебе, капитан Д’Аркебуз, инквизиторский вопрос. Жак усилием воли высветил на ладони фигуру демона. — Сейчас я представляю Тайную Инквизицию, в чью основную задачу входит анализ демонической активности, — торжественно произнес он. — Будучи десантником, приходилось ли тебе, Лекс, сталкиваться с силой, — Жак понизил голос, — известной, как Тзинч? Контактировал ли ты когда-нибудь с ним? Знаешь ли о нем что-нибудь? Если это так, признайся мне, Лекс. Признайся. Приказываю тебе именем Императора. In nomine Imperatoris! Могучий десантник побелел как снег и упал на колени. — Да, — шепотом ответил он. Запинаясь, Лекс начал рассказ… — Это случилось десятки лет назад, задолго до того, как Лександро Д’Аркебуз стал офицером. На одной из планет, поддерживающей мятежного лорда Фульгора Саграмосо, восставшие поймали молодого десантника и его друзей в одной из шахт. Их приковали цепями к алтарю и готовились принести в жертву Богу Перемен. Лекс стал свидетелем одержимости демоном. На его глазах подлый лорд Саграмосо подверг себя изменению тела. Верного десантника тошнило, кружилась голова. К счастью, Библиарии Имперских Кулаков в блестящих доспехах пришли на помощь товарищам. На головы мятежников обрушился спасительный шквал снарядов и зарядов болтера. Проявившие мужество и выдержку, Д’Аркебуз и двое его друзей подверглись праведному суду, а не наказанию промывкой мозгов. Лекс, Иеремия и Бифф поклялись никому из братьев по оружию не рассказывать о могуществе Тзинча. Но Лекс не давал клятвы молчать перед Инквизитором. Воспоминания прошлого преследовали его до сих пор. — Ты достойно выдержал контакт с Хаосом, — уважительно проговорил Драко. — Ты понял, как неискренен наш космос, как хитры и даже лживы бывают порой борцы за правду. А сам Жак? Явилось ли признание Лекса указанием Драко на то, что путь к просвещению лежит через демона Тзинча, а не Слаанеша? Через изменчивость, а не через похоть? Возможно ли совместить обе эти силы? Стать одержимым двумя демонами сразу, а значит, ни одним полностью? Конфликт между двумя силами неотвратим. О Боже, война в собственной душе! Зато демоны ослабят друг друга, что позволит жертве быстрее вырваться на свободу и стать невосприимчивой к Хаосу. Возможно ли такое? Из бездонного кармана Жак достал жезл, почтительно поцеловал святыню. — Этим инструментом изгоняются демоны… — он подал жезл для поцелуя Лексу. — Если бы я был… одержим, — прошептал десантник, — твой жезл спас бы меня? — Или убил бы. Или то и другое одновременно. — А из тебя я смогу изгнать демона? Драко нахмурился. — Жезл выполняет свою миссию только в руках опытного псайкера. Нетренированный человек станет магнитом для сил зла, — объяснил Инквизитор. — Что стало с твоими друзьями? Лекс потер левую руку. — Бифф погиб, сражаясь с тиранидами, — коротко ответил он. — Потом погиб и Иеремия. Все когда-нибудь умирают. Жак торжественно выпрямился. — Кроме бессмертных Сыновей Императора! Если они существуют. Вообще-то, и им предстоит погибнуть в огненной схватке и породить Ньюмена. Если они существуют… |
